Юрий Аргамаков
С Юрием Александровичем Аргамаковым я познакомился в 2003 году и примерно на протяжении пяти лет брал у него уроки игры на гитаре. Не будучи особо прилежным или особо талантливым учеником, но благодаря его усилиям и просто воздействию его личности я полюбил гитару и тот путь, который избрал. У меня осталась его концертная гитара, несколько музыкальных сочинений, небольшая картина на стене, черно-белое фото и добрая память о человеке, который, на мой взгляд, в искусстве и в жизни сделал гораздо больше чем многие из тех, кто громко заявляют о себе. Все что я могу о нем рассказать это личные впечатления, а также то, что я запомнил с его слов. Уже тогда в 2003 году Аргамаков страдал от тяжелого заболевания не занимался концертной деятельностью не работал, но ежедневно играл на гитаре, писал картины, пел в храме на клиросе и принимал вместе с женой деятельное участие в воспитании внука. Запомнилась мне его фраза на одном из первых уроков: «Ну что будем из тебя человека делать!», тогда она показалась мне обидной, но сейчас понимаю, что сказано было по делу. Или вот еще: «Лучше быть хорошим слесарем, чем плохим гитаристом»
Мы занимались в его рабочем кабинете- маленькой комнатке наполненной книгами, картинами, художественными принадлежностями, здесь же были гитары и небольшая лютня висевшая на стене. Занятия проходили по-разному, но основной посыл обращенный ко мне и видимо ко всем другим ученикам был такой: «Трудись! Трудом дается все в том числе и мастерство игры на гитаре». Формула проста, но реализовать ее в жизни бесконечно сложно, особенно таким лентяям как я. После очередной моей неудачной попытки сыграть тремоло Юрий Александрович рассказывал что-нибудь. Вообще говорил он очень образно и слушать мне его было всегда интересно, тем более что истории не повторялись и были немногословны, даже скорее недосказанны. О том же Иванове-Крамском, я уверен Аргамаков мог поведать гораздо больше. В последнее время у меня была мысль поехать к нему с диктофоном и попросить рассказать все более подробно, но я медлил и не решался, а вот смерть медлить не стала.
Юрий Александрович Аргамаков начал заниматься гитарой сравнительно поздно. В молодости у него было достаточно много интересов: он готовился поступать в мореходное училище, позже учился в Суриковском художественном училище в Москве, великолепно пел, а потом фанатично увлекся гитарой и остальные интересы отошли на второй план. Видимо это произошло году в пятьдесят восьмом, потому что он говорил что спустя буквально пару лет его приняли в училище при Московской консерватории в класс Иванова-Крамского. Большое впечатление на него произвела игра Иды Прести в дуэте с Александром Лагойя, на концерте которых он побывал и после чего окончательно решил избрать карьеру гитариста («Вся консерватория стояла на ушах когда фортепианные сонаты Бетховена зазвучали на гитарах»). К этому же периоду относится его знакомство с книгой о Никколо Паганини, эпизоды из которой он часто упоминал. Вдохновленный примером великого музыканта и уже будучи студентом Московской консерватории Аргамаков ставит перед собой грандиозную задачу и начинает интенсивно заниматься: днем учеба и другие дела, а ночью занятия на гитаре по многу часов, и так несколько месяцев. Позже он назовет это своей большой глупостью. Не всем дано быть как Паганини и трудиться как он. Через некоторое время начинаются боли в руке, доходит чуть не до судорог, Юрий Аргамаков вынужден оставить занятия. Руку он переиграл настолько серьезно, что год после этого не брал гитару и лечился у разных врачей.
За время учебы в Москве Аргамаков имел возможность в полной мере приобщиться к культурной жизни столицы и так или иначе соприкоснуться с творчеством видных музыкантов того времени. В одно время с ним в Московской консерватории училась знаменитая оперная певица Елена Образцова, среди его хороших знакомых были гитаристы Евгений Ларичев (который при мне иногда звонил ему из Москвы), Лев Шумеев, Сергей Орехов. В зале консерватории часто проходили концерты зарубежных «звезд». Приезжала Мария Луиза Анидо. Приезжал и король фламенко Пако де Лусиа. Юрий Александрович так вспоминал об этом концерте: «Горделивая осанка, виртуознейшая техника, спокойное лицо. Единственное что выдавало колоссальную внутреннюю работу этого человека- несмотря на то что не было жарко, с него градом лил пот».
Конечно же серьезное влияние на Аргамакова оказал его учитель Александр Иванов-Крамской. Будучи состоявшимся концертирующим гитаристом и композитором, он был примером для всех учеников, даже если не имел возможности часто проводить занятия по причине активной концертной работы. Юрий Аргамаков очень любил музыку Иванова-Крамского и даже записал пластинку (виниловую) на фирме «Мелодия» в 1980 г. с произведениями своего учителя, которая в оцифрованном виде нынче гуляет по интернету. Классическая строгость музыкальной формы, выразительность мелодии, обращение к русской народной тематике- вот что свойственно музыке Иванова-Крамского, учителем которого по композиции был Речменский, в с свою очередь ученик Глиэра.
Надо сказать что в Советском Союзе академическое музыкальное образование чего-то да стоило, его было не так просто получить и оно давало востребованную профессию, ничуть не хуже оплачиваемую чем другие, и возможность сделать карьеру в данной области от рядового музыканта до народного артиста. Поэтому уже обучаясь в консерватории Юрий Аргамаков знал, что будет работать на сцене в качестве гитариста-концертанта, к чему и стремился. Он приезжает в Кисловодск и в течение длительного времени будет работать в госфилармонии на КМВ. На тот момент Кавказские Минеральные Воды- здравница всесоюзного значения со множеством санаториев. Каждый год в сезон по путевкам сюда устремляются отдыхающие со всей страны. Артисты филармонии выступают и в залах санаториев и в филармонических залах. Аргамаков играет отдельные номера, аккомпанирует певицам, играет сольные концерты. Вскоре он женится на пианистке Ирине (ей будет посвящен вальс «Ириша», который Аргамаков тоже исполняет на концертах). У них рождается двое сыновей. Однако не все проходит гладко. Работа на сцене дело не простое и часто требует больших нервных затрат. Порою происходят ошибки при игре, начинаются проблемы со здоровьем.
Аргамаков стремится к плотному объемному звуку, который он запомнил по игре Иды Прести, Марии Луизы Анидо, Пако де Лусии, но некоторые считают такую игру грубой, особенно когда звук усиливается микрофоном. Аргамаков экспериментирует с техникой звукоизвлечения, его собственные ногти слишком слабые- они ломаются, он использует накладные, но через некоторое время отказывается от них- звук не тот. Гитаристов использующих слабое ногтевое звукоизвлечение с минимумом усилий он презрительно называет «щелкоперами». Звук должен быть настоящим живым сочным так чтоб не стыдно было выступить и без микрофона. На одном из концертов такая возможность предоставляется- прямо во время выступления пропадает электричество, гаснут софиты, микрофон отключается. По залу проносится ропот: «Что все?!». «Спокойно дамы и господа концерт продолжается!»,-отодвинув в сторону микрофон Аргамаков доигрывает концерт до конца. Юрия Аргамакова приглашают на работу в Чехословакию, однако ему не дают разрешения на выезд за границу; позже в Ленинград, но по семейным обстоятельствам он вынужден отклонить это заманчивое предложение.
Основной репертуар Аргамакова классика и русская музыка. Но русская музыка- это семиструнная гитара (выбор Сергея Орехова, которым так восхищался всегда Юрий Александрович). Однажды на одном из концертов Аргамаков увидел двугрифную венскую гитару с добавочными басами, его глаза загорелись- вот оно то что надо! Возможность играть классический репертуар шестиструнки и обработки Сихры, Высотского, да и самого Орехова для семиструнной гитары. С этого момента и до конца жизни Аргамаков остался предан двугрифной гитаре.
Надо заметить что гитара относится к семейству лютневых инструментов и в своем развитии прошла длинный и сложный путь. Каких только инструментов не придумывали люди! Экспериментировали и с формой корпуса, и с мензурой, и с количеством струн, и с удвоением грифа (как на теорбе). Так великолепный испанский гитарист XX века Нарсисо Йепес играл на гитаре с десятью струнами на одном грифе. Та гитара которая запала в душу Аргамакову имела непосредственное происхождение в XIX веке. Русский дворянин и гитарист-энтузиаст Николай Петрович Макаров игравший на европейской шестиструнке делая переложения классических произведений для этого инструмента захотел расширить его гармонические и тональные возможности. Он заказал известному венскому мастеру Иоганну Шерцеру несколько необычных инструментов с добавочным грифом и струнами. Мастер разработал конструкцию и сделал инструменты (так называемые венские гитары) На добавочном грифе таких гитар располагались басовые струны от двух до шести, что существенно обогащало гармонию но усложняло технику игры. Широкого распространения такие гитары не получили, хотя к концу XIX века появились даже несколько объединений любителей подобных гитар. Очень пришлись эти гитары по вкусу цыганам (их можно увидеть допустим в фильме «Табор уходит в небо»), и именно у цыгана Юрий Аргамаков купил свою первую двугрифную гитару. Позже он не пожалел времени и денег, нашел и приобрел подлинную гитару Шерцера XIX века, на которой играл Макаров (именно она изображена на обложке пластинки). Эту гитару реставрировал кисловодский мастер Вячеслав Автономович Терский, который позже станет известен именно как единственный в своем роде мастер венских гитар. Инструмент сопровождает Аргамакова на многих концертах. Видимо опасаясь за его сохранность и предчувствуя, что рано или поздно с ним придется расстаться (антикварная гитара стоит приличных денег) Аргамаков заказывает гитарному мастеру Владимиру Бяхову сделать точную копию инструмента и тот выполняет заказ, но по просьбе самого Аргамакова сокращает количество добавочных струн с четырех до двух (басы соль и ре)- всего таким образом струн восемь. Позже в результате несчастного случая на этом инструменте треснет верхняя дека. Вдохнет новую жизнь в инструмент и заменит деку другой мастер и хороший друг Аргамакова- Николай Андронович Родионов. По словам Юрия Александровича после замены деки гитара стала звучать лучше (сейчас этот прототип гитары Шерцера находится у меня дома и я ее использую для домашних занятий).
Между тем время идет, страна меняется: начинается перестройка. Музыканты тоже ощущают ветер перемен. В ресторане оказывается работать прибыльнее чем в филармонии, но Аргамаков остается верен классическому направлению: работает в филармонии, музыкальной школе, потом в училище. Один из сыновей идет по стопам отца- он делает заметные успехи в игре на гитаре, что конечно же радует Юрия Александровича, для сына он сочиняет виртуозные обработки детских мелодий. К сожалению судьба распорядится по своему, из-за конфликта с руководством сын не заканчивает музыкальное училище, а позже попадает в страшную аварию и только чудом остается в живых, теряя при этом все технические навыки игры. Гитару Шерцера Аргамаков продает в Израиль, чтобы на вырученные деньги купить дачу. Но затея не удается- деньги стремительно обесцениваются и их приходится потратить на семейные нужды. Ситуация в стране тревожная и непонятная. Проблемы со здоровьем все больше дают о себе знать. Аргамаков постепенно отходит от концертной деятельности и сосредотачивается на работе с учениками и живописи. Затем он выходит на пенсию и оставляет работу в училище.
Эти последние двенадцать лет становятся для него очень тяжелыми- он отчаянно борется с онкологическим заболеванием, переживает скоропостижную смерть жены, но не теряет оптимизма и работоспособности. Даже после сложнейших операций и несмотря на сильные боли он продолжает заниматься с учениками, играет на гитаре, пишет картины. Несомненно что источником его силы и оптимизма является искренняя вера в бога. Он поет в храме, регулярно бывает на богослужениях, причащается, изучает богословскую литературу, имеет своего духовника. Для меня с моим наивным и невнятным атеистическим мировоззрением все это выглядит непонятно и дико. Однако уроки не похожи на богословские проповеди, в них все внимание гитаре и звуку каким он должен быть. В отношении к своему делу не должно быть равнодушия, и ни один звук сыгранный музыкантом не должен быть холодным, каждый из собственного сердца. Все что не прочувствовано не пережито- это не музыка, не искусство. Со скептицизмом он смотрит на тех кто подсел на усиленный электронный звук: «Лучше тогда включить послушать радио, чем на концерт идти». Звук явление физическое и он требует физических усилий, настоящий музыкант должен быть сильным волевым человеком, легкость достигается через силу: как пример балетное искусство где за воздушностью и грациозностью движений стоит колоссальная ежедневная работа.
«Когда я умру схороните меня с гитарой»,-эту фразу поэта Федерико Гарсия Лорки Аргамаков повторял часто как выражение своего жизненного кредо и в предчувствии того, что скоро силы его оставят. 20 ноября 2012 года он ушел из жизни, и спустя неделю я узнал об этом. Не знаю похоронили его с гитарой или нет, но огромная часть его жизни была отдана этому инструменту а через него людям, потому что любое настоящее искусство нацелено на то чтобы возвысить облагородить человека, придать ему духовных сил уверенности, показать красоту мира и собственной души. Думаю что своей цели в этом Юрий Аргамаков вполне достиг, и до настоящего времени на КМВ нет концертирующего гитариста способного сравниться с ним ни по широте репертуара и глубине музыкальной мысли, ни по нравственным и человеческим качествам без которых нет настоящего музыканта. Есть «виртуозы», есть ресторанные музыканты, есть отличные педагоги, которые учат своих учеников отличной технике, но вот мастеров исполнителей высокого уровня пока нет. Конечно они есть где-то там в Москве, в Петербурге или за границей, а здесь- пустота.
Не знаю насколько я вправе судить о личности Юрия Аргамакова поскольку большей частью знал его как педагога, но все же скажу несколько слов. Он был человеком особого страстного темперамента и это проявлялось во всем и в его отношении к музыке, к людям, к жизни, к своей болезни, думаю что и к религии. Его секрет был в постоянном стремлении к искренности с людьми и с собой, а также в непримиримой требовательности к самому себе (отсюда и потрясающая память, и упоение работой, и переигрывание руки, и месячное голодание с целью излечиться от опухоли и многое другое). В этом отношении он мне всегда напоминал страдающего гениального философа Фридриха Ницше, или даже какого-нибудь святого старца, и честно говоря немного пугал. Фатальная борьба с болезнью, когда он несколько раз оказывался на краю жизни и смерти, на мой взгляд, полностью отвечала его характеру. «Побеждая других становишься сильным, побеждая себя- могущественным». Он постоянно стремился победить, превзойти себя, дойти до какого-то невообразимого предела. Та сила которая была в нем потрясала, но казалось она была направлена внутрь, а не вовне.
Одна из картин Аргамакова.
Юрий Аргамаков был не только гитаристом. Он писал потрясающие картины, плотничал, делал макеты для краеведческого музея (макет дома Реброва где жил Лермонтов), пел профессионально поставленным голосом, имел весьма широкие общекультурные познания. Что касается гитары, то и здесь все отвечало его характеру. Звук он извлекал с помощью подушечки и ногтя одновременно (что категорически не признается современными гитаристами) при этом стремясь к максимальной его полноте, громкости и выразительности. Мне кажется, что в результате постоянных занятий даже подушечки пальцев изменили отчасти форму: на левой руке кончики пальцев были плоские с постоянными глубокими следами от струн, а на правой наоборот они как будто становились продолжением ногтей. Основной прием игры- тирандо (без опоры). При этом такого потрясающего по ровности и громкости тремоло я не слышал до сих пор ни у одного из гитаристов. Арпеджио было тоже по своему уникальным: Аргамаков никогда не ставил пальцы правой руки на струны заранее, что делают многие гитаристы в том числе и я, но извлекал поочередно ровные звуки и казалось до бесконечности мог увеличивать скорость, пока для восприятия звуки не сливались в одну сплошную волну. Гениальным было исполнение им первого этюда Вила-Лобоса, а также девятнадцатого этюда Каркасси, над которым я до сих пор бьюсь безуспешно. Апояндо Аргамаков применял реже и уже не настолько виртуозно, что видимо объяснялось его музыкальным опытом: фламенко для которого этот прием один из основных он почти не играл, впрочем некоторые вариации в народных песнях с гаммообразными пассажами он все же исполнял с опорой и даже сам написал ре-мажорный этюд для развития этого приема.
За годы работы в филармонии Юрий Аргамаков переиграл почти весь классический репертуар для шестиструнной гитары и у него был огромный багаж опыта. Часто он играл мне на уроках, это были произведения которые я учил и не только. При этом за каждой пьесой ясно вставал какой-нибудь образ. Он играл Баха, Сора, Джулиани, Вила-Лобоса, Иванова-Крамского, Высотского,а также некоторых современных композиторов. Переложения Орехова для своей гитары Аргамаков делал сам, у него были ноты написаннные лично Сергеем Ореховым. Часто он мог удивить меня какой-нибудь неожиданной пьесой либо старинной, либо латиноамериканской либо даже джазовой, которую мне тут же хотелось выучить. Я предполагаю, что и сам Аргамаков сочинил много музыки, но будучи требовательным к себе он не спешил ее выносить на публику и никогда не делал акцента на своем композиторстве. У меня остались только следующие его произведения: Этюд ре-мажор, Вальс Ириша, Испанский вальс, обработка Цыганской венгерки , обработка танца Яблочко, обработка романса Ямщик не гони лошадей и вальса "Бабочка" Андреева.
Вот пожалуй и все, что я могу рассказать о своем учителе Юрии Александровиче Аргамакове. В моем рассказе нет обилия биографических подробностей или мелких бытовых деталей, да я думаю они особо и не нужны. Может быть, то что Аргамаков не был широко признан как артист отвечало его подлинной человеческой судьбе- он не стремился к славе и самовыставлению, во всяком случае я от него никогда не слышал сетований на несправедливость, но в памяти некоторых людей его светлый образ сохранится навсегда. Конечно мой рассказ необъективен. Я всегда смотрел и буду смотреть на него снизу вверх, как ученик смотрит на учителя, и в чем-то идеализировать его. Пытаться же подражать ему бесполезно, у каждого свой путь в жизни и в искусстве, но для меня он навсегда останется примером того, что главное реализовать простой принцип: не достаточно просто родиться человеком, нужно именно стать им и быть до конца.
Автор Иванченко Виталий 2013 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий